Б.Л. Пастернак, Маяковский, японский писатель Тамидзи Найто, А.Н. Вознесенский, О.В. Третьякова, С.М. Эйзенштейн, Л.Ю. Брик. Москва. 1924
10-18 января. Поездка на авторские вечера в Киев и Харьков. 15 января Маяковский писал Л.Ю. Брик о первом и втором вечерах: «В Харькове было полно, но с легкой проредью в ложах, а зато в Киеве стояло такое вавилонье столпотворенское, что были даже два раненых».
16 января. Третье выступление в Киеве в театре им. В.И. Ленина с докладом «Долой искусство, да здравствует жизнь!». «В этот вечер Владимир Владимирович был очень зол и нервен. Громил Надсона: „Пусть молодежь лучше в карты играет, чем читать этаких поэтов!“ Доказывал необходимость агитационного стиха. „Каждая папиросная коробка имеет шесть сторон, на которых можно и нужно печатать стихи!“ Читал свои рекламы для Резинотреста» (Н. Рябова, 1940). «„Художественное творчество“ — признается нужной работой требованием коренного сегодняшнего потребителя, не как слово для отдыха, „развлечения“, а как выработка слов, улучшающих, организующих нашу жизнедеятельность. Искусство должно тесно сомкнуться с жизнью (как интенсивная функция последней. Либо слиться с ней, либо погибнуть» (Більшовик (Киев). 1924, 18 января; пер. с укр.).
27 января. Маяковский присутствует на похоронах В.И. Ленина на Красной площади.
13 февраля. Выступление в Большом зале Консерватории на вечере «Леф вызывает своих критиков». «Вл. Маяковский в своем „Анализе бесконечно малых“, имея в виду критиков Лефа, указал, что критики эти, по его мнению, просмотрели в Лефе главное и возвращаются к приемам критики 1912–1913 годов, когда о футуристах писали как о скандалистах и т. п.». (Известия. 1924, 15 февраля).
Февраль. Лекционная поездка в Гомель, Винницу, Одессу и Киев.
4 марта. Выступление в Большой аудитории Политехнического музея на вечере «Отчет за 1923-24 гг.». «О современной беллетристике Маяковский сказал: «На углу Петровки и Кузнецкого висела вывеска... давно это было... „Журнал для женщин... даю советы, принимаю стихи и... белебристику“. Туда явились в цилиндрах Бурлюк и Маяковский. От лица оскорбленной литературы умоляли исправить вывеску. Редакторша брыкалась: „Пусть, — говорила она, — кто ее читает?“ — Вот такова современная белебристика» (Вечерние известия. 1924, 10 марта).
Вторая половина апреля — начало мая. Маяковский — в Берлине.
Май. Вышли: тиражом в 200 000 экземпляров без имен авторов агитпоэма «Рассказ о Климе, купившем крестьянский заем, и о Прове, не подумавшем о счастье своем», написанная Маяковским совместно с Н. Асеевым (изд. «Финансовой газеты»), а также агитпоэма «Рассказ про то, как узнал Фадей закон, защищающий рабочих людей» (издательство МГСПС «Труд и книга»), написанная совместно с С. Третьяковым.
17 мая. Маяковский выехал в Ленинград, где состоялись четыре его авторских вечера. «В чем главная тенденция. Не в создании произведений, а в тенденции. Жизнестроение вместо жизнеописания. Перевод работы из искусства в жизнь» (Красная газета. 1924, 21 мая, веч. вып.)
26 мая. Выступление в Малом театре на диспуте о задачах литературы и драматургии по докладу А.В. Луначарского. «Я утверждаю, что литературного подъема в смысле работы сейчас нет, а есть подъем литдрак. Если бы у нас были произведения, равные по огненности, по убежденности защищаемых позиций всей этой драке, которая возгорелась, мы были бы обеспечены литературой. Но, к сожалению, все эти выступления прикрывают чрезвычайно мелкую литературу, чрезвычайно маленькое по существу искусство...» (Красная нива. 1924, № 24, 15 июня).
18 июля. Выступление на диспуте о постановке «Д. Е.» в театре Мейерхольда. «Подводя итоги всей работы Мейерхольда за последние три года, надо признаться, что высшее достижение — это „Рогоносец“. „Лес“ — шаг назад, выхолощенное „Д. Е.“ — тоже. Конечно, любой лозунг, выбрасываемый на экран „Д. Е.“ для меня в тысячу раз важнее утонченной галиматьи Качалова, но все это должно быть подкреплено стоящим на известной высоте словесным оформлением и декоративным достижением» (Новый зритель. 1924, № 29, 29 июля).
Около 20 августа. Маяковский выехал на юг: Севастополь — Ялта — Новороссийск — Владикавказ — Тифлис. В середине сентября Маяковский вернулся в Москву.
Сентябрь — октябрь. Маяковский сотрудничает в сатирическом журнале «Красный перец».
Октябрь. Чтение поэмы Владимир Ильич Ленин" на квартире В.В. Куйбышева, на квартире А.В. Луначарского, в Коммунистическом университете им. Я. Свердлова для актива Московской партийной организации в Красном зале МК РКП (б).
Октябрь — декабрь. Маяковский в Париже.
20 ноября. Отправляет письмо А.В. Луначарскому:
«Это „рекомендательное“ письмо более или менее излишне: Вы знаете Сергея Павловича Дягилева не хуже меня, а С.П. в рекомендациях не нуждается. Пишу все же эти строки, чтобы С.П. быстрее прорваться через секретариат, который случайно может оказаться чересчур оборонительно настроенным. Конечно, опарижевшиеся бывшие русские сильно пугали С. П. Москвой. Однако пересилило желание, а также мои убеждения, что мы деликатностью и грацией превосходим французов, а „деловитостью“ американцев. Надеюсь, с Вашей помощью С.П. убедится в этом и на деле».
Одновременно посылает письмо О.М. Брику:
«Будь путеводной звездой Сергею Павловичу — покажи в Москве все, что надо смотреть — когда устанешь показывать сам, остальное напиши на бумажке.
Если С.П. не понравятся Родченко, Лавинский, Эйзенштейн и др., смягчи его икрой (перед обедом пошли напротив), если и это не понравится, тогда делать нечего».
23 ноября. Присутствует при перенесении праха Жана Жореса в Пантеон.
29 ноября. В парижской литературной газете «Ле журналь литерер» напечатано интервью с Маяковским:
«Мы не знаем почти ничего, и все-таки нам больше известно о французской литературе, чем французам о нашей. Что они знают? Толстой, Достоевский, Горький. Мы в России не остановились на Викторе Гюго. Достоевский для нас это прошлое...» (Пер. с франц.).
6 декабря. В письме из Парижа к Л.Ю. Брик сообщает:
«Сижу в Париже, так как мне обещали в две недели дать ответ об американской визе. Хоть бы не дали — тогда в ту же секунду выеду в Москву, погашу авансы и года три не буду никуда рыпаться...
В театры уже не хожу, да и в трактиры тоже, надоело, сижу дома и гложу куриные ноги и гусью печень с салатами. Все это приносит моя хозяйка м-м Сонет — удивительно эстетический город!».
28 декабря. Участвует в заседании Комитета по устройству Советского павильона на Международной художественно-промышленной выставке в Париже в 1925 году.
Маяковский с собакой Скотиком. Пушкино. 1924
16-17 января. Участвует в совещании работников Левого фронта искусств, после чего отправляет «Заявление устроителям так называемого «совещания Левого фронта искусств»: «Внимательно прослушав и обдумав два бесцветных дня „совещания“, должен заявить: никакого отношения ни к каким решениям и выводам из данного совещания не имею и иметь не хочу. Если бы мог хоть на минуту предполагать, что это крикливое совещание, собранное под серьезным лозунгом „объединение“, будет подразумевать (в наиболее „деятельной“ части) под обсуждением организационных вопросов — организацию сплетни и будет стараться подменить боевую теорию и практику Лефа чужаковской модернизованной надсоновщиной, разумеется, я б ни минуты не потратил на сидение в заседаниях».
Конец января — начало февраля. Выступает в Смоленск, Минске и Киеве. «...некоторые товарищи после вечера задавали В. Маяковскому вопрос — почему его стихотворения, когда читаешь, кажутся непонятными, а при чтении им самим — этого нет. Маяковский отвечал: „У меня особый прием письма, особое новое построение стиха, незнакомое еще широкой публике, которая не привыкла к ним. Это бывало всегда в литературе, когда выдвигались новые формы творчества“. В недалеком будущем В. Маяковский обещал повторить свое выступление в рабочем клубе Ярцева» (Рабочий путь (Смоленск). 1925, 29 января).
Начало февраля. В Ленинграде вышла отдельным изданием поэма «Владимир Ильич Ленин». Отзывы на поэму были разноречивыми. Известный критик А.К. Воронский, которому Маяковский читал поэму, сказал, что Маяковский не смог дать читателю «нового Ленина». «Вышедшая сейчас в свет поэма „Владимир Ильич Ленин“... в высшей степени странная и, так сказать, разномастная вещь... Здесь скорбь о неслыханной утрате бальзамирована иногда в таких словах, которые подымут всякое грядущее человеческое поколение. ... И здесь же, за несколько страниц раньше, труднопереносимые даже для комсомольца длинноты, коробящие наивности и прямые формальные неудачи жизнеописания Ленина — рабочего класса тож. ...Не следовало Маяковскому браться за исторический пересказ, который ограничил его конструктивные возможности (В. Перцов, 1925). Маяковский — богемец и индивидуалист в этой поэме делает большой шаг к пролетарскому коллективу... Если Маяковский не одержал еще полной художественной победы над большим материалом поэмы, следует признать, что он на верном пути к победе: отрывки из „Похорон Ильича“, несомненно, войдут в литературу» (А. Осенев. Октябрь. 1925, № 3-4). «...поэма „Ленин“ за немногими исключениями рассудочна и риторична...» (Г. Лелевич. Печать и революция. 1926, № 1).
11 февраля. Участвует в заседании комитета по устройству Советского павильона на Парижской выставке. Пишет записку, в которой предлагает: «1. Считать недопустимым вывоз в Париж на демонстрацию советского искусства классический балет или какой-нибудь иной контрреволюционный театр. 2. Считать необходимым в первую очередь вывоз театра Мейерхольда или Пролеткульта. 3. Если вывоз балета коммерчески выгоден, везти его как коммерческое предприятие на финансовый риск везущих. 4. Считать необходимым демонстрацию советских кинолент».
Февраль. Продолжает вести переговоры с Госиздатом об издании своего собрания сочинений.
20 февраля. Литературно-художественный отдел отказал Маяковскому и выдал об этом справку:
«Собрание сочинений В. Маяковского и Н. Асеева лит.-худ. отдел к изданию не принимает и не может принять в ближайшее время.
P. S. До 1 января 1926 года просит авторов не беспокоиться».
13 марта. Выступление в Колонном зале Дома Союзов на диспуте «Выяснение восприятия искусства и его воздействия в творческом процессе революции» «Нельзя противопоставлять метод социологический формальному методу, потому что это не два метода, а один: формальный метод продолжает социологический. Там, где кончается вопрос «почему?» и возникает «как?», кончается дело социологического метода и на его место во всеоружии вступает формальный метод. Так в любом производстве. Если моду на тот или иной фасон башмаков можно объяснить социальными причинами, то, чтобы сшить их, нужно уменье, мастерство, знание определенных приемов (По записи М. Коренева).
Март. Написал и сдал в издательство «Московский рабочий» детскую книжку «Сказка о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий». После этого Маяковским был написан целый ряд стихотворных произведений для детей.
30 марта. В Московском историко-революционном архиве Маяковский просматривает дела, касающиеся его арестов в 1908–1909 годах. Он хотел, кроме того, найти там тетрадку стихов, отобранную у него при выходе из тюрьмы.
6 апреля. Выступает в клубе ЦК РКП (б) на диспуте «О разногласиях в литературной политике». «Владимир Маяковский заявил протест против зачисления группы „Леф“ в попутчики. ... „Леф“ протестует против засахаривания кучки людей, против делания „пролетарских мумий“, полных комчванства. ... Не ярлыком решается вопрос о „пролетарственности“ писателя, а литературным соревнованием. Надо сорвать ярлыки, перетряхнуть патенты, тогда слово „пролетпоэт“ получит смысл. Рядом цитат из сборника „Пролетарские писатели“ Маяковский иллюстрирует жестокое расхождение программных заявлений напостовцев с их поэтической практикой. Тов. Маяковский выдвигает лозунг формальной учебы для пролетпоэтов» (Известия. 1925, 8 апреля).
6 апреля. Выступает в Большом театре на праздновании двухлетней годовщины Общества друзей воздушного флота с чтением отрывков из поэмы «Летающий пролетарий». Выступление Маяковского было снято кинохроникой.
Апрель. Маяковский участвует в диспуте «Мы и лефы», организованном АХРР в Большой аудитории Политехнического музея. «Прежде чем занять место в президиуме, Маяковский подошел к трибуне, налил воды из графина в стакан, но нечаянно залил водой листочки, где был записан доклад Кацмана. Растерявшемуся докладчику пришлось продолжать свое слово уже без написанных тезисов...» (Ф. Богородский, 1959).
2 мая. Выступление Маяковского по радио с чтением стихов.
«Грохоча палкой, он поднялся на второй этаж. Вошел в студию. Остановился у пульта.
— А много там слушателей? — спросил, показывая палкой на микрофон.
— Весь мир.
— А мне больше и не надо, — заявил Маяковский.
— Как вас объявить?
И когда вспыхнул сигнал «Микрофон включен!» — подошел и объявил:
— Говорит Маяковский! — и начал читать новые стихи (И. Рахилло, 1940).
10 мая. Выступление в День леса в Сокольниках на сборе школьников Москвы с чтением «Сказки о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий».
25 мая. Вылетел из Москвы в Кенигсберг. С 28 мая по 20 июня находится в Париже. Участвует в открытии Советского павильона на Парижской всемирной художественно-промышленной выставке, где экспонируются рекламные плакаты с его текстами (удостоен за эти плакаты серебряной медали выставки). Выступает с чтением стихов в полпредстве СССР в Париже и в Клубе сотрудников советских учреждений Парижа. Встречается и беседует в ресторане Вуазен с Ф. Т. Маринетти. Маринетти написал в записной книжке Маяковского: «A mon cher Maiakovsky et la grande Russie energique et optimiste touts mes souhaits futuristes» (Дорогому Маяковскому и великой России — энергичной и оптимистичной — мои футуристические пожелания).
«Пароход „Эспань“ отходит из Сен Назера (в 8 часах от Парижа) и будет ползти в Мексику целых 16 дней! Значит, письмо с ответом будет идти через Париж от тебя (если точно попадет к пароходу) 40 дней! Это и есть чертовы куличики. Даже целые куличи!.. Я живу здесь еще скучнее, чем всегда... Не был ни в одном театре. Видел только раз в кино Чаплина. Жара несносная — единственное место Буа и то только к вечеру. Сегодня иду в полпредство, читаю вечером стихи...» (Из письма В.Маяковского — Л.Ю. Брик, 9 июня).
20 июня. Выезжает из Парижа в Сен-Назер, откуда 21 июня садится на пароход «Эспань», направляющийся из Сен-Назера в мексиканский город Веракрус (с заходом в Гавану). 9 июля Маяковский — в Мехико-Сити, где его встречает мексиканский художник Диего Ривера. «Вера-Круц. Жиденький бережок с маленькими низкими домишками. Круглая беседка для встречающих рожками музыкантов... Сейчас же за таможней пошла непонятная, своя, изумляющая жизнь... Такой земли я не видел и не думал, что такие земли бывают. На фоне красного восхода, сами окропленные красным, стояли кактусы. Одни кактусы. Огромными ушами в бородавках вслушивался нопаль, любимый деликатес ослов. Длинными кухонными ножами, начинающимися из одного места, вырастал могей... А за нопалем и могеем, в пять человеческих ростов, еще какой-то сросшийся трубами, как орган консерватории, только темно-зеленый, в иголках и шишках. По такой дороге я въехал в Мехико-сити» (В. Маяковский. «Мое открытие Америки»).
27 июля. Маяковский в Ларедо (пограничном городе Мексики и США), где получает разрешение Иммиграционного отдела Департамента труда на въезд в США. Разрешение гласило: «Маяковский Владимир, 30 лет, мужчина, художник, ростом 6 футов, крепкой комплекции, обладающий коричневыми волосами и карими глазами, принадлежащий к русской расе, родившийся в Багдаде (Россия), проживающий постоянно в Москве (Россия), грамотный, говорящий на русском и французском языках, внесший залог 500 долларов и имеющий при себе 637 долларов для жизни на 6 месяцев, — может 27 июля 1925 года въехать в USA».
30 июля. Маяковский приезжает в Нью-Йорк, где его ожидает Д. Бурлюк. Поэт дает интервью нью-йоркским журналистам, встречается членами литературного кружка «Серп и молот» и «Резец». "Упорхнули быстрыми птицами (по слову поэта) семь с лишком лет. Многое изменилось. За спиной у Маяковского 52 изданных книги! Свое последнее издание стихов он продал уже за 15 тысяч рублей. Его творчество переведено уже почти на все языки, от Китая до Лондона, от Токио до Коломбо. А Владимир Владимирович так же юн, так же сыплет кирпичи своих острот... (Д. Бурлюк. У Маяковского. Русский голос. 1925, 2 августа).
«Америка прошла путь колоссального развития материальных ценностей, изменивший облик этого мира. Но люди еще не доросли до этого нового мира. ... По своему интеллекту нью-йоркцы остались провинциалами. ... Здесь у вас есть метро, телефон, радио, — чудес сколько угодно. Но я иду в кино — и вижу, как огромная толпа наслаждается глупейшей картиной... А возьмите эти ваши небоскребы. Это — великое достижение современных строителей. ... Пятьдесят этажей вздымаются к небу... Но американский архитектор сам не сознает, какое чудо он создал, и разукрашивает небоскреб устарелыми, безвкусными орнаментами в готическом или византийском стиле. Это все равно, что перевязать экскаватор розовыми бантиками... Это не искусство индустриального века. (Из беседы Майкла Голда с Маяковским. Нью-Йорк уорлд. 1925, 9 августа).
14 августа состоялось первый авторский вечер Маяковского в Нью-Йорке в помещении «Сентрал Опера Хауз», за которым последовали другие. В сентября — октябре, кроме Нью-Йорка, он выступал в Детройте, где осмотрел автомобильный завод Форда, в Чикаго, где произошла встреча в с известным американским поэтом Карлом Сэндбергом, Филадельфии и Питсбурге. В конце сентября в Нью-Йорке вышел сборник «Американцам для памяти» (изд. «Нью-Уорлд Пресс»), в октябре отдельными изданиями — два стихотворения: «Солнце в гостях у Маяковского» («Необычайное приключение») с рисунками Д. Бурлюка (изд. «Нью-Уорлд пресс») и «Открытие Америки» («Христофор Коломб») с рисунками Д. Бурлюка (изд. «Нью-Уорлд пресс»).
Август. Маяковский знакомится с Элли Джонс, американкой русского происхождения. «...я видела его каждый день, и я бы сказала, что все это время я была на седьмом небе. ... Он тяжело ступал на каблуки из-за своего большого роста. Я ходила совершенно бесшумно. Просто летела рядом с ним на седьмом небе» (Из воспоминаний Элли Джонс).
14 сентября. Л.Ю. Брик сообщает, что Маяковскому (в ответ на сообщение, что Редакционно-плановая комиссия Госиздата 31 августа постановила воздержаться от издания собрания сочинений Маяковского вследствие категорического протеста Торгсектора (от 20/VII), мотивированного отсутствием спроса на книги Маяковского.
28 октября Маяковский выехал из Нью-Йорка на пароходе «Рошамбо» в Гавр. 22 ноября он вернулся в Москву. За это время вышли его книги: в июне — агитпоэма «Сказка про купцову нацию, мужика и кооперацию», написанная совместно с Н. Асеевым (изд. Центросоюза); в сентябре — поэма «Летающий пролетарий» («Авиаиздательство и Авиахим»), сборник «Песни рабочим» (изд. «Долой неграмотность») и сборник «Песни крестьянам» (изд. «Долой неграмотность»); в октябре — сборник «Париж» (изд. «Московский рабочий»); в ноябре — детская книжка «Что такое хорошо и что такое плохо?» (изд. «Прибой», Ленинград).
6 декабря и 19 декабря. Выступления Маяковского в Политехническом музее, посвященные поездке в США.
«Первый большой вечер возвратившегося из путешествия поэта Владимира Маяковского. I. Доклад „Мое открытие Америки“. ...
Темы: Американцы ли американцы? Гавана, виски, сахар и сигары. Индейцы, гачупины и гринго. Тропический лес. Урожай фуража и президентов. Бой быков. Странные министры. Тише, ораторы! Ваше слово, товарищ 33! Москва в Польше. Первое звездное знамя от Ларедо до Нью-Йорка. По земле, под землей и по небу. Мораль и удочерение. Иллюстрации к Марксу. Одесса-отец. Змеиные яйца в Москве. Негры, джаз и чарлстон. Басни о Форде, Чикаго, 150 000 000 и бойни» (Афиша вечера, 6 декабря).
14 декабря. Выступление в Доме печати на диспуте «Больные вопросы советской печати». «Приложены ли какие-нибудь усилия для того, чтобы создать из стихотворца фельетониста? А ведь мы знаем, что и стихотворный фельетон настолько может выхлестать человека, что за год вперед будет сквозь брюки красное мясо просвечивать» (Отчет о диспуте. Вечерняя Москва. 1925, 15 декабря).
23 декабря. Сдает в Госиздат 2-й и 3-й тома собрания сочинений.
003: Маяковский с Д.Д. Бурлюком и его сыновьями. Нью-Йорк. 1925
Чтоб вся
на первый крик:
— Товарищ! —
оборачивалась земля.
В. Маяковский. «Про это»