Строительство
Итак, да здравствует!
«Новый строй!»
Новое государство, возглавляемое деятелями культуры — это государство «стопятидесятимиллионной» массы. Без имен и лиц, но с плакатными масками: Рабочий, Солдат, Красноармеец, Крестьянин... Есть еще, правда, Буржуй, Белогвардеец, Бюрократ. С этими будет покончено. В общем, «моя Революция. Пошел в Смольный. Работал, все что приходилось». А далее — «начинают заседать». Через пять лет это будут уже «Прозаседавшиеся»...
«Новая религия!»
От Бога и Рая — к Человеку и Коммуне. Но человек обезличен, это человек-понятие, один из «семи пар нечистых» — победителей в классовой борьбе.
«Новое искусство!»
Солнечный спектр, а в полувоенном быту — спасительная печка-«буржуйка», рождает цветовую символику «Окон РОСТА». Все советское — красным. Враг внешний — синим или коричневым. Враг внутренний — ненавистным зеленым… Книга становится трибуной «для голоса». «Древо жизни» превращается в бревно, заменяется теорией жизнестроения. «Дайте нам новые формы!» — несется крик по вещам и возникают архитектоны Казимира Малевича, композиции Густава Клуциса и Якова Чернихова, конструкции Лазаря Лисицкого, киоски Константин Мельникова, фотомонтажи Александра Родченко, башня Владимира Татлина... Искусство ограничивается производством вещей. А их потенциальные потребители равнодушно глядят с «красноармейских» фотокарточек…
«Новая любовь!»
Эра свободной любви! «Дорогу крылатому Эросу!» — призывает комиссар Александра Коллонтай. Архитектор Кузьмин проектирует дом-коммуну со специальными комнатами для «временных семей». Поэт Владимир Маяковский пишет поэму «Люблю!», где клянется «любить неизменно и верно» женщину, реализующую идеи комиссара и архитектора. Но возникает элементарное человеческое чувство — ревность. И счастье оборачивается трагедией, названной поэмой «Про это».
