«Как-то Владимир Владимирович закончил какое-то произведение. Ему, видимо, нужно было его быстро переписать, он зашел к нам и сказал мне:
— Товарищ Люся (так он меня называл), я бы очень хотел, чтобы вы научились писать на машинке. Мне это было бы очень удобно.
Мои родители приобрели машинку, и я стала учиться работать на ней. Через некоторое время Владимир Владимирович стал давать мне переписывать свои произведения. Первое время я, конечно, писала медленно и делала много ошибок. Почерк у Маяковского был далеко не каллиграфический, я часто не разбирала и писала совсем другое.
Помню, с какой терпеливостью он объяснял мне, как нужно вникать в “дебри“ его почерка и не пропускать слов. Владимир Владимирович не давал мне почувствовать, что недоволен моей работой, хотя я понимала, что она ему не нравится. Он никогда не возмущался и не делал мне замечаний в резкой форме <…>
Я очень желала научиться писать на машинке так, чтобы Маяковский похвалил меня. И как я была рада, когда он однажды сказал:
— Ну, теперь вы меня хорошо разбираете. — И в шутку заметил: — Скоро я назову вас своим соавтором.
Ему всегда хотелось, чтобы его новое сочинение было переписано на машинке сразу же. Бывало, принесет рукопись, уйдет, а через несколько минут входит и спрашивает:
— Еще не готово?»
Л.С. Татарийская